- родилась в неблагополучной семье - мать-проститутка, якобы-отец - имел несколько отсидок, постоянно избивал тебя и мать.
- в юношестве постоянно привлекалась полицией за грабеж и издевательства над сверстниками.
- лет в 18 оказалась стриптизершей, через пару месяцев работы уже обслуживала первого клиента, так и стала представительницей самой древней профессии.
- где-то в 23 смогла накопить достаточно денег, чтобы отказаться от этой работы и даже получила заочное образование, не диплом конечно, но ваш персонаж никогда не был дурой. Он мог поддержать любой разговор. Открыла захудалый бар в злополучном районе, удачно став под крышу одной из банд (прошлые знакомства помогли

Стерва, которая прошла и огонь и воду, очень сильная женщина, которая не ноет по пустякам, которая по сути вообще не ноет, стальной стержень, который не сломится. За словом в карман не полезет, и в случае чего сможет надавать по ай-яй-яй не меньше упитого мужика.

Если человек сам ушел из вашей жизни, удаляйте все - идиотские переписки, контакты, фотографии. Меняйте все пароли, маршруты по городу, привычки. Не нужно выискивать родную улыбку, запах, взгляд или знакомую куртку в автобусе. Потому что если человек захотел уйти ... Пусть уходит... целиком. (с)

Часть 1
Нет ничего сильнее, чем воспоминания о собственных обидах, а порой и нажитые раны, кровоточащие раз от разу, особенно те, которые получены недавно. Сложно сдержать в себе злость и обиду на человека, нанесшего их. Еще сложнее не мстить ему, но это точно не про Брук. Втоптали в грязь - защищайся. Один из законов природы - самосохранение, и глупо ему не соответствовать. Те, кто что-то твердят о мазохизме, на самом деле редко сталкивались с ним. Или еще хуже, сталкивались, но при всем этом дальше продолжали гнуть свою идеологию, но таких мало, что, впринципе, не так уж и плохо. Месть, разумеется, холодное блюдо, но учитывая данные обстоятельства, оно будет подано очень горячим, таким с привкусом адреналина и безбашенности. Но кто знает, кто знает, вкусит ли его тот, кому оно предназначалось. Интересно.
Девушка с любопытством пронаблюдала за попыткой Эрика вернуть в ее карман купюру и изогнула правую бровь, отклоняя ее от привычной нормальной линии черт лица. Левая бровь выстроилась в ряд, образуя пунктирную прямую, когда деньга и правда коснулась внутренности кармана и всецело осталась тихо-мирно лежать там. Съязвить о "не стоит благородства", Ру не успела. Время неумолимо неслось вперед и, не желая повторять опыт предыдущих лет, она проследовала за парнем. Без единой реплики, без единого замечания. Может хоть это введет Линдгрена в ступор больше, чем любая язвительность со стороны Амстерс.
Отпочеванная любимица покорно дожидалась свою хозяйку. Надеюсь, мне не придется расстаться с тобой сегодня - жалостливо подумалось девушке, и она даже на секунду прикрыла глаза, вспоминая все приключения, что удалось ей собрать на свою милую заднницу. Эта малышка-Ламборджини помнит все, начиная с ее неумелых пальчиков на руле и заканчивая самым настоящим триумфом. Тоже самое, если бы у нее в один миг захотели отобрать дочь, ну или сестру. Прямо потеря потерь. Но подавленное состояние просто необходимо было убирать и, натянув на личико веселую улыбку, обнадежив себя тем, что все будет хорошо, Брук исподлобья глянула на Эрика и ухмыльнулась, мол «за мной». Примостившись на водительском сидении золотистой красавицы, Ру выдохнула. Больше никаких страхов. Никаких удручающих мыслей. Расслабленно откинувшись, девушка аккуратно выехала.  Даже протекторных следов от шин не осталось. Сейчас она полностью должна контролировать и себя, и собственный автомобиль, а иначе все полетит к чертям. Прочувствовать на себе агрессию она еще успеет на самой гонке. Сейчас только спокойствие. Надо беречь нервы.
За тягостными раздумьями прошел весь недолгий, но продуктивный путь, и через несколько минут спорткар затормозил около невзрачного, на первый вид, здания. Казалось, если бы на стенах этого «сокровища» могли бы поместиться тонны пыли, они бы, определенно, поместились. Светло-желтая облупившаяся с годами краска как-то неумело скрывала шероховатость кирпича, окнам было далеко за дцать, какие уж «пластиковые», крыша была исхудалой, но с трудом еще держала в себе влагу и не протекала (что невероятно удивительно). Таких сооружений нужно поискать. Большинство из них просто снесли при малейшем покосе, а это вроде вот оно, стояло, нерушимое и неподвластное, с точки зрения пользования, времени. Место сбора было именно в нем, хоть и не в самом….в подвале. Денег на шикарный офис не было, да и не нужен он был. К чему вся эта роскошь и излишества, когда по сути прибываешь там не больше раза в неделю перед соревнованиями. С изящной осторожностью припарковав Ламборджи, Брук двинулась по ступенькам, ведущим под основной фундамент дома. Придержав дверь и пропустив Эрика внутрь, она жестом кивнула ему располагаться. Внутри все было совсем по-иному. Кожаными диванами это помещение, конечно, не обладало, но на полу были раскиданы огромных размеров мягкие подушки. Когда-то, месяца два назад, в душонке Амстерс восторжествовало чувство уюта и она стремительно понеслась вдыхать сюда комфортабельность. Порой за чашкой кофе она даже оставалась здесь ночевать, когда уж совсем не хотелось ехать домой, а такое было довольно часто. В собственной квартире ее никогда никто не ждал, а возвращаться в одиночество, пропитанное дымом сигарет и въевшимся запахом виски, ни одному человеку не захочется. Здесь было все: разнообразные бутылки с алкоголем, сигары и сигареты, среднестатистический холодильник с едой обычного жителя Филадельфии,  куча чистой, плюсом новой одежды. Но самое дорогое, что здесь было – это рассвет. Да-да, рассвет. Часто не засыпая по ночам, девушка выходила на пустые улицы и устремляла взор в небо. Оно было прекрасно в переливах остатка ночи и нового дня. Только-только выглянувшие лучи солнца пронизывали воздух и, преломляясь, ложились на закрытые веки. Идиллия.
Грохот открывшейся входной двери прервал «полеты в облаках». Еще бы, сила и наплевательское отношение только одной Мел превосходили здесь всех вместе взятых. Поэтому совершенно неудивительно, что двери под натиском подруги со скрипом завозмущались и с трудом остались на месте. Громко выдохнув, Брук уже было собралась в очередной раз отчитать подругу за такое нахальство, но не успела. Умоляющие простить ее глаза кота из «Шрека» застали Амстерс врасплох, как в прочем бывало всегда. Все знали, как легко можно манипулировать эмоциями Брук. Все, кроме нее самой. Проскользнули первые удивленные переглядки и, не желая оттягивать этот момент еще дальше, Ру поведала загадочную историю Бенджамина Баттона появления у них в команде Эрика. На вопросы о том, где же Сет, она предпочла отмалчиваться. Ни к чему это. Странно, но факт. Линдгрена довольно быстро приняли, можно сказать мгновенно, и через пару мгновений компания стала довольно-таки сплоченной. Да, этот засранец может найти подход – со сдержанной усмешкой подумала Ру и, нарушая дружественную идиллию, поведала кривой план действий. Не было ничего более планируемого, чем реакция этих троих на ее слова. В глазах – чуть ли не превозношение к лику святых, а на лице застыло преклонение. В таких ситуациях всегда становилось тошно. Ее бесило  это божественное отношение, но сколько она не пыталась, искоренить ей в них его так и не удалось. Может оно и к лучшему.
Кофечаепитие, дабы набраться сил и углубиться в проблему сегодняшнего выигрыша продолжалось недолго. Сроки поджимали. Адреналин зашкаливал. Чувства обострялись.

Часть 2
Трасса, растянувшаяся на четыре мили во всю ширину реки Шайкилл от Музея Искусств Филадельфии до моста Фоллс, в точности поджимала под собой улицу Келли Драйв. Эпичное название, однако. Это место было знакомо обывателям. Здесь очень редко устраивались соревнования, исходя из соображений длины платформы и ее небезопасности, но, если гонка все же проходила, уровень конкретного идиотизма повышался в несколько раз. Наблюдающие фанаты всегда были рады подобного рода мероприятиям в силу их редкости и значимости. Когда еще можно посмотреть на кумира в столь ожесточенных условиях. Неоднократно велась статистика, но после она тщательно скрывала жертв, заплативших ценой своей жизни за дело этой самой жизни.
Изучить Келли Драйв перед гонкой Брук, разумеется, не разрешили, иначе серьезное нарушение правил. Но вообще самой девушке это было и не нужно. Она прекрасно ориентировалась на этой трассе, ибо не один раз прокатывала ее. Ни одного сложного поворота, но почему-то жестко заносило именно на них, а под дорогой – вода. Пробуранив ограничительные барьеры на скорости больше двухсот километров в час, от человека просто ничего не останется. Утопленники, хреновы. Амстерс всеми фибрами надеялась, что никаких значимых выкрутасов со стороны команды-противника не будет, иначе это просто может плохо закончиться. Надежда, как говорится, умирает последней. А с каким удовольствием она бы столкнула Сета с моста…ммм. Но нет, нельзя о таком думать. Грех.
Раздались шумные овации и повсюду замелькали улыбающиеся лица. Целый отряд автомобилей выстроился в одну линию, первые пять тачек с одной стороны, вторые – с другой. Ру никогда не лезла вперед, поэтому свою команду попридержала подальше от народа. Ни к чему эта популярность, когда еще ничего не достигнуто. Зато с каким восторгом публика восприняла ее бывшего. От несправедливости аж в горле пересохло, а руки на руле с силой сжались в кулаки. Но один свободный вздох и контроль над собой возвращен. Неудивительно ,что до Мел наконец дошел весь смысл перестановки, и она с читающимся в ее глазах презрением неотрывно глядела на любимца женского пола. Вскоре Ру просто надоела вся эта показуха, и она оградила себя от внешнего мира затонированными стеклами. Когда хотелось скрыться от чувства никчемности, тонировка помогла, как нельзя лучше.
Амстерс еще не успела запаниковать, как первый и второй ряд машин по сигналу рванул вперед. Нет, конечно, она не сомневалась в своих парнях, но всепоглощающий страх обул сверху донизу. Следом за ними с устрашающей ухмылкой вошла в раж Мел. Оставались лишь Эрик и она сама. Противный до боли звук начала их игры прозвучал, чем сразу дезориентировал девушку, но на автомате она нажала на «газ».
Как она преодолела свой временной отрезок и обогнала в несколько метров Шарли, она не помнила. Да чего уж,  Брук себя то не помнила. В голове вертелась лишь одна мысль – понять, где сейчас Линдгрен и оказаться там, как можно быстрее. Отовсюду слышался шепот о том, что и парни, и Мел уже победоносно финишировали. Черт, черт, черт. Любые разумные выводы сразу же разбегались по сторонам, как тараканы. Уже минута аплодисментов. Целая минута. Решив довериться заложенному в ее генах интерпретированию, Ру сиганула с места вперед. Любимая Ламборджи слушалась хозяйку, как никогда раньше. Наверное, в паническом страхе улучшались даже водительские навыки. Она никогда не боялась гонки. Никогда, до сегодняшнего дня.
Все зависело от итога всего лишь на одном чекпойнте. За что именно ты боишься? – прошелестел внутренний голос – За исход гонки или за его жизнь? Воспоминания прошлых лет: темная трасса, всего два фонаря и визг шин, от которого лопаются перепонки в ушах. Она видела собственными глазами, как с моста в реку скатился ее друг. Его не спасли. Не успели. Страх смерти преследует Ру теперь всю жизнь. Все это заставило лишь прибавить скорость и зачем-то повернуть налево. Две задницы авто, чуточку отстающих друг от друга, мелькнули на горизонте. Сердце забилось быстрее и Амстерс , нарушая сразу все узаконенные правила на дорогах в Филадельфии, превысила допустимую скорость более, чем в три раза. Это был максимум. Расстояние быстро сократилось и картина происходящего стала просматриваться в полном обзоре. Сет отставал, но что-то в этой задержке настораживало. На своей тачке он с легкостью мог обогнать, это было видно невооруженным глазом, но что-то заставило его сесть Линдгрену на хвост. О том, что же это, Брук догадалась через секунду, когда авто ее бывшего чуть-чуть поднажало вперед и подпихнуло мустанг фастбэк к обрывчатому краю моста. От ужаса, охватившего девушку, за жизнь ее знакомого, пропал даже голос. Как молчаливая рыба, она дотошно снова и снова разъясняла себе эту ситуацию. На чувстве полной безбашенности Амстерс вывернула руль и протиснулась рядом с вип-тачкой, видимо, одного самоубийцы и, что было сил, вдавила по полной мощности в бок, отодвигая машину в центр трассы. Не надо было смотреть, чтобы понять, как со свистом от Ламборджи отслоилась краска на дверце. От эмоций всю трясло. Мысленно девушка молилась, чтобы Эрику таки неожиданно пришло в ум на всех скоростях рвануть вперед, туда, к людям, к финишу. И словно услышав ее, парень исчез из поля зрения, пока Брук добивала ошарашенного ненормального Сета. Внутри клокотала ярость и злость. Глаза сузились до такой степени, что казалось на них спустилась сетчатая пелена ненависти. Где-то вдали раздались оглушительные возгласы. означающие, что гребаная Шарли прокололась и на сей раз, и даже соблазнения ее любимчика не помогли ей. Оставшийся километр девушка проделала в трансе. Финишировала она наровне с Сетом, но это ничего не меняло. Каким-то образом судьи даже не спешили признать действия Амстерс неправильными. Все оказалось в рамках установленного минимума правил.
Разбитая вдребезги, Ру тормознула и затихла. Прерывистое дыхание нарушало эту тишину. Невидимым взглядом она тупо уставилась на руль. Бедная машинка жалобно урчала. Боже, она никогда не простит себе того, что сейчас произошло. Как она вообще будет смотреть в глаза Линдгрену? Как она дальше будет жить, зная, что ради собственной выгоды жертвовала жизнью совершенно невинного человека?
Бездейство постепенно ушло. Осталась месть. Жгучая месть. Бросив все вещи, она пулей вылетела с водительского сидения и, хлопнув дверью, замерла. Вся правая часть ее малышки была нещадно искорежена. Новые порывы злости окутали мозг Брук. В этот момент внутри все рухнуло. Момент срыва настал. Она в два счета преодолела метраж между ней и совещающейся кучкой отморозков во главе с Сетом, ровно на мгновение прожгла взором и влепила четкий удар кулаком по скуле бывшего. Голос вернулся и Брук что-то беспорядочно кричала, пока Мел оттаскивала ее все дальше и дальше. Придурки, вы за все поплатитесь, за все…